Куда мы прём тапочки?

Как и обещали, возвращаемся к «импортной» теме. Недавно мы вспоминали, через что нужно было пройти гражданину СССР, дабы отправиться в желанную заграницу по туристической путевке или даже в служебную командировку...

Но вот подписи на месте, инструкции получены, водка, икра, деревянные ложки и расписные матрешки закуплены, зона паспортного контроля аэропорта Шереметьево пройдена. Сердце согревает тоненькая пачечка валюты, выданная родными финансовыми органами, и куда более объемный список необходимых покупок. Всё! Бонжур, гутентаг, хэллоу!

В шоке от мусорки

– Первый раз я попал в загранку в 1982 году уже вполне зрелым человеком, – вспоминает рязанский художник Николай Ларечников. – И сразу же Франция и Италия… Можете себе представить! Да еще не по турпутевке, а в составе группы советских художников, сопровождавших передвижную выставку. Конечно, по статусу и прочим званиям-регалиям должен был ехать не я. Но в последний момент кто-то из заслуженных и народных заболел, нужна была срочная замена. А у меня была знакомая барышня в заграничном отделе Союза художников. Она мои документы и подсунула прямо на итоговое рассмотрение. В общем, сказочно повезло!

А уже вскоре я пережил первый шок в парижском аэропорту Орли... Стоим, ждем свой багаж. И тут товарищ толкает меня в бок и указывает на урну для мусора. Гляжу – и не верю глазам. Там валяется полным-полно одноразовых зажигалок самых разных цветов и моделей! Сейчас в это трудно поверить, но в те времена подобное зрелище могло довести советского человека до сердечного приступа...

Секреты вечного пакета

Прервем ненадолго рассказ Николая для того, чтобы объяснить молодому поколению, чем для жителя СССР была одноразовая зажигалка. Наша промышленность это чудо техники не выпускала. Советские граждане пользовались исключительно массивными изделиями местной легкой промышленности, заправлявшимися бензином и распространявшими специфический аромат метров на пять вокруг своего владельца. В конце семидесятых в продаже появились и газовые зажигалки отечественного производства. Они были не менее громоздкими и очень ненадежными. Газ постоянно утекал через плохо работавший ниппель, да и купить баллончик с «топливом» было весьма проблематично.

Импортные одноразовые зажигалки в Рязани можно было купить только у цыган на Центральном рынке, по пять рублей за штуку (столько же стоила бутылка хорошего армянского коньяка). Они же продавали по три рубля пластиковые пакеты с модными импортными логотипами. И то и другое считалось вполне солидным подарком на Новый год или на день рождения. Я уж не говорю о мечте всех рязанских пацанов и девчонок «жувачке» – именно так тогда предпочитали называть известный сегодня каждому продукт. Белые и желтые упаковки Wrigley's Spearmint или Juicy Fruit считались огромной ценностью и свидетельством невероятной крутизны обладателя. Одну пластинку «жувачки» счастливчик использовал как минимум неделю… На ночь беленький комочек, давно потерявший любые вкусовые качества, клали в стакан с сахарным сиропом, а на следующий день вновь наслаждались своим приобщением к западной культуре.

Вообще, в деле продления жизни импортному ширпотребу советские умельцы проявляли чудеса изобретательности. Уверен, что ни одному европейцу и в самых фантастических снах не могло присниться, что обычный пакет, предназначенный лишь для того, чтобы донести продукты из магазина до дома, а потом оказаться на помойке, может использоваться годами… Я нисколько не преувеличиваю. Так, импортный пакет, который привезли мне в подарок из Франции, я протаскал полтора года, и это был далеко не рекорд.

Для придания прочности изнутри все швы пакета проклеивали белым скотчем и подвергали термической обработке. В одноразовые зажигалки вставляли ниппель, позволявший заряжать импортный дефицит отечественным газом. Даже банкам из-под чешского и прочего зарубежного пива, находили долгосрочное применение: из них делали стаканчики для ручек и карандашей, вазочки, пепельницы. А вспомните коллекции пустых сигаретных пачек? Наклеенные на фанерную основу и покрытые лаком, во многих квартирах они украшали стены гостиных и кухонь.

Саморазбивающиеся стаканы

Но вернемся к рассказу Николая Ларечникова. На самом деле его первые впечатления от зарубежной поездки совершенно типичны. Для них даже был придуман специальный термин: культурологический шок.

– Из парижского аэропорта мы выходили в отличном настроении и с полными карманами одноразовых зажигалок, – смеется Николай. – Хотя, честно признаюсь, чувство некоторого стыда всё же присутствовало… Но вид кучи пятирублевок, валяющихся в мусорной корзине, был просто невыносим для любого советского гражданина. И без разницы было, художник ты или слесарь.

Вторая приятная неожиданность – в отеле. В каждом гостиничном номере – бесплатные пакетики с шампунем, мылом, кремом для обуви. Кроме того, пепельницы, тарелки, бокалы с фирменными знаками. В первый же день всё это изобилие дефицита было надежно спрятано в сумки и чемоданы. Группа затаилась в ожидании скандала и приготовилась рассказывать всякие небылицы про то, что шампунь и мыло мы якобы использовали, а пепельницы, тарелки и стаканы случайно упали, разбились и были выброшены по дороге… Каково же было наше удивление, когда мы не только не дождались расспросов, но уже на следующий день обнаружили всё это изобилие на своих местах! Надо ли говорить, что операция по изъятию импортных ценностей повторялась ежедневно. И хоть бы слово упрека… Последним аккордом, убившим наповал всю остававшуюся гордость советского человека, было вручение каждому члену нашей группы фирменного пакета. В нем, кроме шампуней и пепельниц, были также махровый халат с гербом отеля и тапочки. Видимо, на прощание администрация решила до конца удовлетворить столь непонятный для них интерес к копеечному ширпотребу и одновременно обезопасить своих коллег в других французских и итальянских городах. Как бы не так…

ЦИФРЫ. В 80-х при официальном курсе французского франка к советскому рублю 1 к 0,55 самые дорогие одноразовые гостиничные тапочки стоили не больше 6 франков, то есть, в пересчете на наши деньги чуть меньше трех с полтиной рублей. Нынче цена пары гостиничных тапочек в европейских гостиницах редко превышает 1 евро – по нынешнему курсу это чуть больше 60 рублей.

Обувное турне

Кстати, с тапочками, подаренными в Париже, связана отдельная эпопея. Свои собственные, привезенные из Рязани, старые и драные, я решил оставить в номере. Приезжаем в Бордо, заселяемся в гостиницу. Не успел я разобрать вещи, раздается стук в дверь. «Господин Ларечников?» – «Точно так…» – «Вам просили передать пакет». Что такое, думаю… Сразу же припомнил все инструкции, полученные в Москве. Пакет не распечатываю, зову старшего группы. Тот, в свою очередь, сопровождающего из органов. В общем, после долгих сомнений и обсуждений, звонить нам в посольство или нет, решаем открыть посылку самостоятельно. И в ней оказываются… мои старые рязанские тапочки.

«Ты, Коля, запомни, – просвещал меня потом наш куратор, – тут тебе не Рязань: если ты не положил вещь в мусорку, значит забыл. И будут твои тапочки путешествовать за тобой по всему миру».

Но не поверил Коля более опытному товарищу из органов. Решил предпринять еще одну попытку. Перед переездом в Италию снова оставляю тапочки в номере. Приезжаем в Милан. Заселяемся. Час проходит, два, три – нет тапочек. У меня даже на душе стало как-то легче: значит, и у них бывают накладки! Но наутро раздается стук в дверь: «Господин, Ларечников? Вам пакет из Франции, простите за задержку». Больше экспериментировать я не стал, и моя домашняя обувь закончила свое заграничное турне в миланском мусорном баке.

Казалось бы, время сегодня совсем другое. И приезжая в другую страну, мы уже не падаем в обморок от пятидесяти сортов колбасы на прилавках магазинов. Но почему-то наших за границей всё равно можно отличить практически моментально. Прежде всего, по взгляду, беспокойному и немного виноватому. И одноразовые пакетики с шампунем мы всё так же забираем из номеров гостиниц. Хотя у нас они уже давно перестали быть дефицитом. Кто-нибудь может мне объяснить – зачем?