Рязанское детство Евгения Шварца

Евгений Шварц родился в Казани 21 октября 1896 года, то есть ровно 120 лет тому назад. Но так уж сложилась судьба писателя, что своим его считают и в Санкт-Петербурге, и в Дмитрове, и в Армавире, и в Краснодаре, и даже в Рязани. Наверняка многие слышали о том, что в детстве Шварц жил в нашем городе. Но вот подробности практически никому неведомы…

Оно и не удивительно – воспоминаний о маленьком Жене наши земляки не сохранили. Это уже будучи взрослым он подарил советской театральной сцене замечательную пьесу «Голый король», рассказал о волшебнике, превратившем медведя в прекрасного юношу (пожалуй, самая известная история Шварца, экранизацию которой все мы знаем под названием «Обыкновенное чудо»). А в начале XX столетия никто и подумать не мог, что озорной мальчишка Женя Шварц станет известным сказочником.

Секрет мещанского семейства

В Рязани Шварц подолгу гостил у бабушки с дедушкой. С виду супруги Шелковы были обычной мещанской семьёй. Но были у них и свои секреты...

Если верить семейному преданию, дед будущего сказочника – Фёдор Шелков, приходился незаконнорождённым сыном помещику Телепнёву. «Дочери этого последнего всю жизнь навещали деда, нежно любили его, и, когда их экипаж останавливался у цирюльни, бабушка говорила деду, улыбаясь: «Иди, встречай, сестрицы приехали…» Мама хорошо помнила дочерей Телепнёва и утверждала, что они были похожи на отца», рассказывал впоследствии сам Евгений Шварц в автобиографической книге «Позвонки минувших дней».

– Это семейное предание вполне могло быть правдой, – рассказала «ВР» кандидат исторических наук Ирина Сизова. – В Родословце Рязанского дворянского собрания числятся двое Телепнёвых. Одного из них внесли в книгу в 1835 году, а значит, если он и родственник Шварцу, то уж слишком дальний. Но тот, который получил дворянство за государственную службу в 1854-м, вполне мог быть прадедом драматурга. Ведь мать Шварца родилась в 1874 году...

Проделки дедушки «крапивного»

Фёдор Шелков был цирюльником в самом широком понимании этой профессии, то есть не только стриг и брил, но и при необходимости делал клиентам кровопускания, ставил пиявок, вырывал зубы и занимался другими нехитрыми по тем временам врачеваниями.

Отец Евгения Шварца любил вспоминать, что свою первую хирургическую практику он, тогда ещё начинающий врач, получил как раз у тестя в цирюльне. Он должен был выдернуть зуб у пациента, но разнервничался и вырвал не тот, что надо было... Тогда Шелков с непоколебимым спокойствием подошёл к несчастному посетителю и разобрался с больным зубом самостоятельно. Удивительно, но после этого на неуклюжего врача посетитель даже не обиделся.

Дед, по воспоминаниям Шварца, был человеком исключительно сдержанным. Никогда не повышал голос на родных. Разве что в шутку грозился выпороть внука крапивой, за что и получил прозвище «дедушки крапивного».

Впрочем, если кому-то в этой семье и могло влететь, так скорее самому дедушке от экономной жены за излишнюю расточительность. В своих мемуарах Шварц вспоминает, как однажды ехал с дедом из города на дачу на извозчике. Дорогу было легко преодолеть пешком, потому дед попросил внука не рассказывать бабушке о поездке, как-никак лишние траты. Но в пути произошло непредвиденное: разбились купленные яйца. Извозчик пошутил: «Эх, привезли хозяйке яичницу вместо яиц!» Маленькому Жене это замечание показалось настолько смешным, что он не удержался и рассказал о происшедшем за обедом. Дяди и тётки расхохотались, а дедушка схватился за голову… Но сердиться никто и не думал – Шелковы умели всё свести к шутке.

Насмешники против «англичан»

Поездки в Рязань были маленькому Жене в радость. Уже в зрелом возрасте он написал в дневнике, что шум поездов на всю жизнь остался для него отголоском праздничной суматохи.

«Рязань, Рюмина роща, где жили на даче мамины родители, были мне роднее и ближе, чем Екатеринодар (так до 1920 года назывался Краснодар – Авт.), – вспоминал Евгений Шварц. – Вероятно, мы бывали тут чаще. А вероятнее всего, дело заключалось в том, что в те годы я жил одной жизнью с мамой и вместе с нею чувствовал, что наш дом вот именно тут и есть. И рязанские воспоминания праздничнее екатеринодарских. Шелковы жили проще и веселее, чем Шварцы».

Оно и не удивительно. Атмосфера в доме Шварцев царила, мягко говоря, прохладная. Домашние часто ссорились, и бабушка устраивала истерики, затыкая уши и топая на месте с криками «Ни, ни, ни, ни!». Воспитывали детей Шварцы в строгости, не зря соседи прозвали их «англичанами». Однажды Женя даже отказался у них обедать под предлогом того, что салфетка, которую бабушка обыкновенно повязывала ему перед трапезой, его душит. Но душила его скорее чопорность Шварцев...

Шелковы, напротив, были дружны и просты в общении, и все поголовно – насмешники. Мама будущего писателя Мария Фёдоровна часто вспоминала, как привезла своего тогда ещё жениха студента-медика Шварца (будущего отца сказочника) знакомиться. Во время игры в городки её братья и сёстры так задразнили Льва Борисовича, что тот даже начал собирать чемоданы. А причина подтрунивания была простой – вместо обещанного красавца-врача в Рязань приехало «обритое наголо чудовище».

Как рождалось волшебство

Вряд ли Шелковы хотели обидеть будущего зятя, просто склонность превращать любое бытовое событие в фарс была у них в крови. Из семи братьев и сестёр пятеро были актёрами. Играли в любительском кружке историка театра – барона Николая Дризена. Мать будущего писателя была настолько хороша на сцене, что Дризен сравнивал её с самой Ольгой Садовской – артисткой императорского театра.

– «Общество народных развлечений» барона Дризена было постоянной рязанской труппой, – комментирует Ирина Сизова. – Дризен с единомышленниками на свои деньги построили трёхъярусный летний театр, вмещавший около тысячи человек, и трижды в неделю давали спектакли. Формально все актёры здесь были любителями, но любителями очень высокого уровня...

Репетиции в этом театре произвели неизгладимое впечатление на юного Шварца. Воспоминания о том, как он – маленький мальчик, стоит на сцене, будто в волшебном лесу, сказочник пронёс через всю жизнь.

Все Шелковы были людьми одарёнными, но профессиональным актёром никто из них так и не стал. Это огорчало Фёдора Сергеевича. «Ничего не вышло!» – с тяжёлым вздохом повторял дед Шварца, когда вся семья собиралась вместе. Это означало, что дети не стали знаменитыми, не покорили столицу, не добились славы...

Больше всех родных огорчал несостоявшийся скульптор Николай. Но для мальчика Жени он был не просто любимым дядей, но и настоящим волшебником. Вот что писал по этому поводу сам Шварц: «Я ждал от него всяческих чудес. И он никогда не обманывал меня. То показывал мне коробочку, в которой, как живые, повинуясь движениям его пальцев, плясали красивые ягоды шиповника. То звал меня торжественно в тёмный дачный коридор и среди лета показывал зиму. Там стоял Снегур с метлой в руках, и глаза его светились. И с неба валил снег, а сёстры Шелковы хлопали в ладоши…».

Возможно, именно дядя сумел заразить юное сердце тягой к чудесам? Благодаря своей рязанской родне Евгений Шварц узнал, что такое театральные подмостки, и здесь же впервые увидел настоящую сказку. Может быть, не гости он подолгу в Рязани, так и не стал бы выдающимся драматургом. А состоялся бы, скажем, в своей первой профессии – как юрист. Однако этого, к нашему удовольствию, всё же не произошло...

МЕЖДУ ТЕМ: Покинув Рязань в начале XX столетия, Шварц сюда больше не возвращался. Зато вернулись его пьесы. В 1954 году в ТЮЗе поставили спектакль «Снежная королева». Через год там же – «Два клёна». Затем наступило затишье почти на 60 лет. И только в 2013-м в Театре драмы состоялась премьера спектакля «Дракон». В 2015-м Театр на Соборной представил рязанцам «Марью-Искусницу», а уже в этом году Театр кукол инсценировал шварцевскую «Золушку».