Музыка для толстых и умных?

Любое искусство в Стране Советов считалось идеологическим оружием. Вне зависимости от того, писал ли ты стихи, играл на баяне или танцевал лезгинку – любой профессиональный творец должен был находиться под неусыпным контролем соответствующих органов как боец идеологического фронта...

– Джазовые музыканты чаще всего владеют несколькими инструментами, – объясняет известный рязанский бас-гитарист Константин Панкратов. – Трубач при необходимости может переквалифицироваться в саксофониста, использовать тромбон или флейту. Сегодня я чаще всего работаю с бас-гитарой, хотя музыкальное училище заканчивал по классу контрабаса. Могу сесть и за ударные. Такая универсальность расширяет возможности, а в джазе, где самое главное – импровизация, это чрезвычайно важно.

С Панкратовым мы вспоминаем рязанский джаз 70-х годов прошлого века. И разговор о его инструментальных предпочтениях возник не случайно. Возможно, сегодня это может показаться нелепым, но в стране победившего социализма даже музыкальные инструменты делили на «добропорядочные» и «сомнительные»...

Инструмент как оружие

- Мы все тогда заполняли многочисленные анкеты, – рассказывает мой собеседник. – Даже получая читательский билет в библиотеке, нужно было в обязательном порядке указывать национальность, профессию и семейное положение. Так вот, когда очередной чиновник выяснял мою профессиональную принадлежность, слово «контрабас» неизменно вызывало подозрительный взгляд, а «бас-гитара» рождала недоверие… Я как-то ради шутки написал в очередном опроснике: «оператор ударной группы». Думал, вот сейчас меня точно пошлют куда подальше. Но, как ни странно, встретил одобрительную улыбку. Видимо, почувствовал человек что-то родное и знакомое в этом словосочетании. И это ещё что... Было время, когда саксофон буквально приравнивали к холодному оружию, а его владелец мог запросто получить привод в милицию только потому, что шёл по улице с незачехлённым инструментом.

Советский джаз… Сколько копий было переломано по его поводу. Отношение к нему менялось от восторженного признания и поощрения, с оценками наподобие «музыкальный протест угнетённого негритянского населения», до практически полного запрета – «буржуазная музыка толстых, совершенно чуждая советскому народу»! Все эти чудесные превращения неоднократно анализировали в многочисленных статьях. Фильм Карена Шахназарова «Мы из джаза» часто показывают по ТВ, и, думаю, большинство российских граждан, что называется, «в теме». Так что не будем ещё раз вспоминать все злоключения Леонида Утёсова или Олега Лундстрема. Отметим только, что при всей изменчивости фортуны судьбы их коллективов складывались достаточно благополучно…

Всё начиналось с рок-н-ролла

– В этом нет ничего удивительного, – считает один из пионеров рязанского джаза 60-х Евгений Володин. – Утёсов и Лундстрем – это типичный советский джаз. Импровизация и тематика – строго в рамках дозволенного. Нет, я ни в коем случае не хочу принизить их значение. Слава богу, что они выстояли! Но всё же для нас джаз начинался совсем с других исполнителей...

По словам Евгения первые джазовые коллективы в областном центре стали появляться в середине 60-х. И, как и для многих рязанских культурных начинаний, колыбелью этого направления стал «радик» – рязанский радиоинститут.

– Стартовой точкой был рок-н-ролл и «Битлз», – вспоминает Евгений Сергеевич. – То есть всё наоборот. Заболев Чаком Берри и «битлами», некоторые из нас захотели добраться до корней этой музыки. Помню, как к нам в «Синие звёзды» (была такая очень известная группа в радиоинституте 60-х, исполнявшая исключительно хиты «Роллинг стоунз» и «Битлз» – Авт.) кто-то из ребят притащил лекции Леонарда Бернстайна по истории джаза. Самиздатовские, естественно. И стало жутко интересно… Вот так в моей жизни появились Глен Миллер, Дюк Эллингтон, Гершвин… Стали с ребятами собираться по ночам и пробовать что-то играть. Многие друзья смотрели на нас как на ненормальных. Рок-н-ролл – ещё понятно: драйв, длинные волосы, протест… А тут заумь какая-то. Во всяком случае, ни на танцах, ни в ресторане такую музыку никто не поймёт. Ну, Армстронг или Элла Фитцджеральд ещё туда-сюда. Но ведь и их иногда заносило в такие дебри, что понять мог только выпускник консерватории...

Джазовые быки

Да простят меня историки джазовой музыки, но рискну высказать собственную версию такого неприятия настоящего джаза в СССР. Дело в том, что джаз – не просто музыкальное направление. Это образ мышления. Философия. Культура. Особый взгляд на жизнь. Любители рок-н-ролла, в большинстве своём, отдав дань Элвису Пресли и тому же Чаку Берри, взрослели, прятали брюки-дудочки в шкаф и становились вполне добропорядочными гражданами Страны Советов. Вирус джаза переделывал мозги и души. И уже было невозможно жить и дышать по-другому.

– Думаю, что я изначально был обречён играть альтернативную музыку, – усмехается Константин Панкратов. – В общем-то, это почти мистическая история. В конце 60-х в Торговом городке регулярно проводили сельхозвыставки. Помню, из какого-то совхоза привезли трёх племенных быков. Огромные, с кольцами в носу, они что-то лениво жевали в вольере, и одновременно из репродуктора доносился рок-н-ролл Чака Берри. Понятное дело, о том, что это был Чак, я узнал гораздо позже, но сам видеоряд и музыкальное сопровождение своим сюрреализмом меня тогда просто шокировали. Плюс «Битлз». Я впервые услышал их на набережной, случайно. Шёл человек с переносным магнитофоном, звучала песня «Bad Boy», это первое, что я услышал из «битлов», и я, как на верёвочке, так и пошёл за этим человеком по его маршруту. А, собственно, в джаз меня посвятил талантливейший саксофонист Саша Семячкин. Этот человек изначально был «болен» джазом. От него вирус перешёл ко мне. Помню, пришёл в ресторан «Москва»: нормальная одежда, длинные волосы, сразу видно – музыкант. И говорит мне: «Джаз хочешь поиграть?» Разумеется, я согласился, хотя знал, что это такое, довольно приблизительно. Так что мой осознанный интерес к джазовой музыке зародился как раз благодаря Семячкину. В «Москве» я проработал 10 лет. На сцену выходили каждый день, выходной – понедельник, зарплата – 110 рублей, плюс – индивидуальные заказы. Шикарный заработок по советским временам...

Встретимся у «Фонтана»?

В частности, благодаря такой зарплате коллектив Александра Семячкина мог себе позволить в свободное от основной работы время заниматься творчеством. К концу 70-х под его руководством сложился профессиональный джаз-банд. Многие известные рязанские музыканты дня сегодняшнего вышли из этого коллектива. Геннадий Филин, Элла Хрусталёва, тот же Панкратов. В это трудно поверить, но на концерты Семячкина в ДК Профсоюзов (сегодня – Муниципальный культурный центр) было трудно попасть. Рязанские любители джаза вспоминают, что 70 процентов его выступлений составляли не популярные хиты, а собственные композиции. Спеть с Семячкиным приезжали в Рязань такие звёзды, как Лариса Долина и Валентина Пономарёва…

– Джазовый музыкант – это определённый психотип, – считает Константин Пакратов. – Лично для меня жизнь без неожиданностей, парадоксов не имеет никакого смысла. Для меня сцена – это экстрим и обязательно импровизация. А играть по заданной изначально схеме мне неинтересно...

Сегодняшняя Рязань не обижена джазовым присутствием. Благодаря Геннадию Филину и его оркестру в городе постоянно реализуют интереснейшие проекты с участием самых известных джазовых исполнителей. Есть даже джазовое кафе «Фонтан». И всё же того порою заумного, нестандартного джаза образца нашей советской юности, на мой взгляд, не хватает. По мнению самих музыкантов, он не слишком востребован у публики, привыкшей исключительно к развлечениям. «Музыка толстых» превратилась в «музыку умных», и в этом, наверное, основной джазовый парадокс дня сегодняшнего.

КСТАТИ: Автором выражения «музыка толстых» стал не кто иной, как писатель Максим Горький. В 1928 году из своей виллы на острове Капри он обрушился на эстрадно-танцевальную музыку, написав для газеты «Правда» статью «О музыке толстых». К слову, о джазе как таковом речь в статье не шла. Рассказывали, что писателя замучили танцевальные фокстроты, которые на первом этаже виллы крутил на патефоне сын Горького...