Были и небыли за платформой «Лагерный»...

Несмотря на активную застройку в нашем городе остались ещё места, где жизнь идёт сравнительно тихо. В одном из таких окажешься, едва сойдёшь с электрички на платформе «Лагерный». Здесь при каждом доме – сад. Во дворах играют дети, а их мамы набирают воду из колодцев. Рядом же – особо охраняемый режимный объект…

Про окраины Рязани вполне можно снимать краеведческий сериал. О том, как посёлок Строитель, родившийся на холмах дворянских садов, стал промзоной. Или о том, как исчезло древнее село Хамбушево, хотя ещё при Никите Хрущёве его развивали как будущий городской индустриальный район.

Но начнём с другого, так сказать, края... Про Ворошиловку некоторые люди, что живут в Рязани недавно, разве что слыхали, но не более. И только примерно представляют, где она находится.

Между тем, другие живут в ней, и таких порядка десяти тысяч. Да и не окраина это никакая: от центрального автовокзала – пять минут, а при нынешних темпах застройки города, вполне вероятно, что скоро здесь будет, как говорят американцы, down town – деловой центр. А совсем рядом – пойма Трубежа, заливные луга, красивейшие места, по которым до сих пор так приятно гулять летом...

Когда-то эту территорию называли выселками. Точнее, Канищевскими выселками. Правда, в отличие от большинства сёл и деревень Рязанщины, которые в массе своей появлялись в XVI-XVII веках, Канищевские выселки образовались в первый год Великой Отечественной.

Исторически любые выселки возникали близ крупных деревень и сёл, взять хоть Стрелецкие Выселки под Михайловом. И предназначались они для тех, кто не ужился в деревне или селе. В Стрелецких Выселках обжились потомки московских стрельцов, которые в определённый исторический момент отделились от михайловских мещан. А в Канищевских, как ни удивительно – потомки «стрельцов» советских. Кто выселился из Канищева, воспоминаний не оставил. Но логично думать, что выселились люди, взявшиеся за нелёгкий труд – охранять пленных.

Имени Климента

Климент Ефремович Ворошилов в Рязани никогда не был. Какое там – его увлекали дела государственной важности: например, подписание списков о расстреле офицеров Красной Армии... И, тем не менее, часть нашего города названа в честь одного из первых маршалов СССР.

Ведь в 1941 году здесь, в низине Трубежевой поймы, спешно создали лагерь для пленных немцев. Но довольно скоро, со 2 января 1942-го, лагерь стали использовать для так называемого «спецконтингента». Именно – бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену, а равно лиц призывного возраста, проживавших на оккупированных территориях.

Есть версия, что из-за красноармейцев и Канищевские Выселки стали посёлком Красным. Там и улицы все первоначально были Красными: 1-я Красная, 2-я и так далее. Сейчас осталась только 1-я Красная. Что же до «Ворошиловки», то такое название, очевидно, вышло в обиход из языка того самого «спецконтингента», который там содержался. Красный маршал Ворошилов, хотел он того или нет, подписав указания об арестах и расстрелах, оставил по себе память даже на уровне географии...

Топонимические странности

Через несколько лет спецлагерь НКВД №178-454 разросся: новые зоны «открылись» на нынешней улице Магистральной (где уже в наше время общество «Мемориал» установило памятник) и даже на территории завода «Рязсельмаш» (где построили новый жилой комплекс, и не найдешь следов прошлого). В них, зоны эти, свозили даже возвращавшихся на Родину эмигрантов «первой волны», у которых прошёл страх перед революцией.

Из таких повезло, пожалуй, только Алексею Толстому и Сергею Прокофьеву. Всемирно известные писатель и композитор могли себе позволить пожить там, пожить здесь... Остальным, менее известным гражданам, Родина гостеприимно назначала местожительство «в посёлке под Рязанью»... Прибыв на это место, граждане всё, конечно, сразу понимали, но было уже поздно.

Шло время, против которого, как известно, бессильны любые режимы. При хрущёвской власти врагов у Родины поубавилось, и действующий на Ворошиловке лагерь стали использовать, что называется, для «своих». Содержать здесь не политических, а уголовных преступников.

Как раз тогда завершалась электрификация железной дороги Москва-Рязань. Стратегически расположение лагеря у железной дороги (а от одного до другого – всего сотня метров) оказывалось очень удобным: привезли этап, высадили на платформе, тут же водворили в зону. Ту платформу очень скоро стали называть Лагерный, и так родился очередной топонимический парадокс Рязани: платформа «она-моя», и «платформа Лагерный» вместо «Лагерная». Возможно, единственный на всю Россию прецедент.

У рабочих, строивших железную дорогу и проводивших её электрификацию, жизненные условия мало отличались от лагерных. Жильё – временное – типа «барак». До «города», под которым разумеется нынешний центр Рязани, пешком не дойдёшь, да и времени нет. Магазинов в пойме Трубежа тоже нет. И еду, и одежду выдаёт Отдел Рабочего Снабжения – сокращённо ОРС.

Так в пятидесятые годы прошлого века появилась улица с удивительным названием – Орсовская. Она параллельна Московскому шоссе и железной дороге Москва-Рязань, которая и отделяет эту улицу от собственно Ворошиловки. Отделять-то отделяет, но от этого чудо не исчезает: в двух шагах от высоток на Московском, можно увидеть разительный контраст. Будто в деревню попадаешь: аккуратные домики окружены садиками, тополя и ивы шелестят у каждых ворот, асфальта почти нет, а колодцы на обочинах довершают пасторальную картину.

Даже не верится, что немногим более полувека назад вся Рязань была такой. Сколько ещё продержится этот уголок – неясно. Но пока держится, есть шанс погулять там, и на месте забыть, в каком времени ты находишься...

КСТАТИ: Изначально платформу «Лагерный» нарекли «остановочным пунктом». Потому-то её название и закрепилось в мужском роде.

Поселковые легенды

В Ворошиловке, обжитой людьми бывалыми, как водится, бытует свой оригинальный фольклор. Известна байка о том, как однажды начальство обратилось к заключённым с просьбой: отремонтировать его, начальства, автомобиль. Говорят, дело было в шестидесятых. Среди заключённых нашлись, конечно, способные механики, из которых выбрали троих самых смекалистых. Те взялись за работу. А надо сказать, что работа их – офицерская машина – стояла не на территории лагеря, потому что заезжать на эту территорию на личном авто никто не имел права. И вот осталось заменить какой-то болт, на котором резьба сорвалась, а другого на замену не было. И так как добровольных механиков никто не охранял, один из них побежал в магазин. А после того и пошла молва, что заключённых отпускают-де прогуливаться по посёлку за хорошее поведение...

Старожилы Ворошиловки расскажут вам ещё немало таких историй. А если ответите, мол, слышали про тот самый автомобиль, так скажут, что машина та до сих пор на ходу, и забожатся, что не далее как с месяц назад видели её на дороге...

МЕЖДУ ТЕМ: В лугах за Ворошиловкой есть озеро Трубеж – живое подтверждение тому, что река Трубеж вытекает именно отсюда, а не из соединения Павловки и Плетёнки. Озеро это сегодня – замкнутая водная система, да ещё и загаженная руками человеческими. Но на картах XIX века из озера вытекала река, а уж Павловка, соединённая с Плетёнкой – только впадали в эту реку! А что они в своём соединении шире, чем вытекающая из озера Трубеж протока, – ещё ни о чём не говорит. Кама тоже шире Волги в месте впадения. Да и Ока с Волгой в месте впадения – почти одинаковые.
Так что получается, Павловка впадает в Плетёнку, а Плетёнка затем – в Трубеж.Когда насыпали дамбу, по которой проходит дорога в Канищево, русло Трубежа выпрямили и отодвинули в сторону. Озеро же, из которого Трубеж вытекает, стало заболачиваться, и теперь сообщается с рекой лишь невидимыми подземными путями.

Фото railwayz.info, pastvu.com, wikimapia.org