Уши и хвосты Страны Советов

О том, что мы должны проявлять заботу о братьях наших меньших, каждому советскому ребёнку было известно ещё с ясельного возраста. Такое проявление «абстрактного гуманизма» (и именно это выражение мы употребили неспроста) считалось в стране победившего социализма допустимым и заслуживающим поощрения.

Я с детства мечтал о собаке. Но появление четвероного друга в хрущёвской «двушке» со смежными комнатами сулило немалые проблемы. В семье педагогов, где взрослые уходили на работу к восьми утра и возвращались после восьми вечера, брать на себя ответственность за кормление, гуляние и прочие собачьи нужды категорически не хотели. Все мои попытки контрабандой притащить с улицы симпатичную дворнягу и таким образом восполнить собачий дефицит категорически пресекали. Оставалось только завистливо вздыхать и провожать тоскливыми взглядами одноклассника Вовку Иванова, когда тот каждое утро отправлялся на прогулку с собственной восточно-европейской овчаркой по кличке Кирк.

Собачья мобилизация

– Кирка я приобрёл по разнарядке, выделенной нашему клубу собаководства, – вспоминает инженер рязанского завода «Красное знамя» Владимир Иванов. – До этого целый год ждал, когда подойдёт моя очередь на щенка. Нет, конечно, можно было купить овчарку и у частников или на центральном рынке. Но, во-первых, такой способ не гарантировал чистоты породы. А во-вторых, стоили «рыночные» собаки гораздо дороже «государственных».

Сегодняшним собачникам рассказ моего одноклассника может показаться удивительным, но во времена нашей молодости все клубы собаководства в обязательном порядке входили в систему ДОСААФ и были государственными объединениями. Только там выдавали официальные документы на щенка и гарантировали ветеринарную помощь. В прочих случаях вся ответственность за жизнь и здоровье питомца возлагалась исключительно на хозяев.

– Кирка мы купили за 70 рублей, – продолжает свой рассказ Владимир Иванов. – А на рынке или с рук восточно-европейская овчарка стоила как минимум 150. При покупке в клубе выдавали паспорт и приписное свидетельство. Каждая служебная собака состояла на учёте, и вместе с получением документов владелец подписывал обязательство о том, что в случае необходимости он готов отдать своего питомца для службы на границе или в органах правопорядка.

По словам моего одноклассника для членов клуба был предусмотрен ещё один способ получения щенка. Совершенно бесплатно… Ты мог воспитывать питомца до года, после чего его отправляли на службу в пограничные войска или в милицию.

Восточно-европейская овчарка… Сегодня эта порода редко встречается на рязанских улицах. А ведь в СССР она лидировала по популярности. Наши папы и мамы зачитывались рассказами о подвигах собаки Джульбарса и героического пограничника Никиты Карацупы. Ну а мы по сто раз пересматривали фильм «Ко мне, Мухтар!». А уж многосерийный фильм «Четыре танкиста и собака» окончательно закрепил за восточно-европейской овчаркой славу доблестного, преданного и безгранично умного четвероногого друга.

КСТАТИ: Легендарный пёс Джульбарс во время Великой Отечественной войны обезвредил 7000 мин и 150 снарядов.
В 1944 году собака была тяжело ранена, и когда Георгию Жукову доложили, что она не сможет принять участие в Параде Победы, он приказал пронести героического пса по Красной площади на собственном кителе.

Сеттер по разнарядке

– Выбор служебных пород в СССР был весьма ограничен, – объясняет многолетний общественный председатель рязанского клуба служебного собаководства ДОСААФ Роман Троекуров. – Овчарки – восточно-европейская, немецкая и кавказская, а также боксёры, доберманы, эрдельтерьеры, чёрные терьеры, доги. Сенбернары и ньюфаундленды считались уже экзотикой. О ротвейлерах, мастиффах и собаках других бойцовских породах знали только специалисты.

Думаю, что мой собеседник прав, но лишь отчасти. Да, многие охранные и бойцовские породы, ставшие популярными в лихие 90-е, были практически неизвестны в СССР. Но, например, бультерьеров мы знали по рассказам Сетон-Томпсона. Кроме того, Роман Евгеньевич не упомянул о шотландских овчарках. Колли в Советском Союзе также пользовались огромной любовью. А после зарубежного киносериала «Лесси» даже значительно потеснили в рейтинге предпочтений восточно-европейскую овчарку.

Единственным официальным конкурентом ДОСААФ и клубов служебного собаководства в СССР было общество охотников и рыболовов. Все охотничьи породы, начиная от сеттеров и заканчивая таксами, были в ведении этой организации.

– Официально приобрести породистую охотничью собаку в 70-80-е было ох как непросто... – вспоминает рязанский охотник с многолетним стажем Леонид Красин. – Обязательное членство в обществе – это раз. Документы на право владения охотничьим оружием – два. Ну и третье, на мой взгляд, совершенно маразматическое условие – документ об «охотничьей специализации». То есть любителям утиной охоты по разнарядке можно было приобрести спаниеля или сеттера. Легавые и борзые предназначались для более крупного зверя, ну и так далее. Конечно, этой глупости никто не следовал, но факт остаётся фактом – такое распоряжение существовало.

Даже продажа собак декоративных пород в Советском Союзе официально могла осуществляться только через клуб. Конечно, до тотального контроля за пуделями и болонками дело не доходило. И всё же на рынках периодически проходили рейды работников ОБХСС, и за торговлю щенками того же карликового пинчера можно было налететь на ощутимый штраф.

Профсоюзный какаду

Но оставим на время «собачью» тему… Практически в каждом советском детском саду существовал живой уголок. Черепахи, хомячки, иногда и белки были повсеместными их обитателями. Клетки с волнистыми попугайчиками, аквариумы с рыбками… Такие же живые уголки присутствовали во многих школах и даже во вполне взрослых и серьёзных организациях.

– У нас на чаеразвесочной фабрике в профкоме жил говорящий какаду, – спешит поделиться своими анималистическими воспоминаниями рязанская пенсионерка Нина Сенькина. – Точно не помню, как он к нам попал, по-моему, эту экзотическую птицу подарил директору кто-то из зарубежных гостей. У нас ведь были тесные связи с Индией и Цейлоном… Кормили этого красавца специальным кормом, который закупали чуть ли не в московском цирке. Попугая звали, конечно же, Кешей, и он умел разговаривать. Когда дверь в профком открывалась, Кеша начинал орать на всё фабричное управление: «Доброе утро!» Этим пожеланием его словарный запас и ограничивался. Правда, он ещё умел очень громко кукарекать. Помню, как мы спорили: сколько же может стоить эта птица? Оказалось, что по советским меркам сумасшедших денег – около шестисот рублей. Почти как мотоцикл...

Очень многое изменилось в нашей жизни, но мы по-прежнему ищем в наших хвостатых и пернатых друзьях своё отражение. И любим их за то, что иногда они так похожи на нас своими слабостями и страстями. К сожалению, поговорить о всех «животных» предпочтениях советских граждан в рамках одной публикации невозможно. Голубятники, любители аквариумных рыбок, ценители певчих птиц – к этим хобби мы ещё обязательно вернёмся на страницах «Вечёрки».

МЕЖДУ ТЕМ: Фильм Станислава Ростоцкого «Белый Бим Чёрное ухо» стал абсолютным лидером советского кинопроката 1977 года. За основу сценария была взята повесть Гавриила Троепольского о верности шотландского сеттера с неправильным окрасом своему хозяину – пожилому писателю. Сегодня уже немногие знают, что после выхода фильма на экраны советская критика обвинила режиссёра в показе нетипичной для нашего общества жестокости и в пропаганде «абстрактного гуманизма».