Провинциал из Снежинска

Его сразу замечаешь в любой толпе. И дело тут даже не в двухметровом росте. Энергетика, исходящая от этого человека, мгновенно притягивает к нему внимание. В театре это качество называют актёрской заразительностью.

Думаю, у заслуженного артиста РФ, актёра Рязанского театра для детей и молодёжи Андрея Торхова были все шансы поступить в любой столичный театральный вуз. Матушка-природа и родители наградили Андрея Николаевича всеми необходимыми актёрскими данными. Но Господь привёл его именно в Щукинское училище, и это, безусловно, было попаданием в десятку!

Я – землянин

– Я был счастливым ребёнком, – вспоминает Андрей Торхов. – Родился и вырос в городе Снежинске (в советское время «почтовый ящик» Челябинск-50 – Ред.). Идеальный город для детей и пенсионеров. В 60-е там жили 15 000 человек, из них 10 000 трудились в секретном институте по разработке атомного оружия. Вокруг города – уральская тайга и чистейшие озёра. Когда мои родители приехали в Снежинск, городу только-только исполнилось два года.

Отец для Андрея Николаевича был непререкаемым авторитетом. Сначала Торхов-старший занимался энергетикой города, потом стал главным энергетиком знаменитого института, который сейчас известен как Российский федеральный ядерный центр. А с 1969-го по 1980 год был главой Челябинска-50.

– Отец умер от сердечного приступа за своим рабочим столом, – говорит Андрей Торхов. – Для меня как для актёра такой факт мог бы многое рассказать о характере человека…

Я вырос при коммунизме. Что такое дефицит, в городе за тройным охранным периметром не знали. И менталитет был совсем другой. Когда создавался ядерный институт, туда ехали работать интеллектуальные «сливки» страны. Выпускники МГУ, Киевского, Одесского, Новосибирского университетов… Мне было 12 лет, когда взрослые вернулись с Новой Земли после испытаний 50-мегатонной термоядерной бомбы. Естественно, было застолье по этому случаю. Взрослые вышли покурить, а я остался в комнате, но отлично слышал их разговор. Евгений Забабахин, чьим именем сегодня назван институт, сказал: «Знаете, ребята, когда мы эту «дуру» рванули, я вдруг понял, что планетка наша – такая маленькая… Одно неосторожное движение, и всё… И ещё понял – я землянин! И теперь к себе так буду относиться, и с вас спрашивать соответственно…»

Гастрольный поворот

Казалось бы, судьба Андрея Торхова была предопределена. После школы – факультет физики Свердловского университета. После выпуска – обратно в Снежинск, ковать ядерный щит родной страны.

– Но когда диплом уже был на носу, в Свердловск на гастроли приехал театр Вахтангова, – продолжает рассказ Андрей Николаевич. – Ну и пропал я… А тут ещё новость: вахтанговцы прямо в Свердловске решили провести отборочные прослушивания в Щукинское училище. Я за ночь выучил стихотворение Маяковского «Лев Толстой и Ваня Дылдин», басню «Волк и ягнёнок», ещё какой-то монолог…

Прослушивание проходило в Оперном театре. В отборочной комиссии – все звезды Вахтанговского: Яковлев, Лановой, Этуш, Мансурова, Целиковская, Борисова… А тут я со своим Ваней Дылдиным. В общем, от волнения сам не помню, как читал и что делал…

Никакого театра!

Но, видимо, делал Андрей Николаевич всё правильно – с первого прослушивания его пустили сразу на третий тур в Москву. Только вот была ещё одна проблема…

– Отец грохнул по столу кулаком: «Ты что, сдурел?! Или возвращаешься в университет, или в армию. Никаких театров!» И, зная его характер, я понимал – это не пустые угрозы. Как глава закрытого города Николай Дмитриевич мог отправить меня в любую воинскую часть СССР в 24 часа. Рванул назад в Свердловск, отыскал в театре Юрия Яковлева, объяснил ситуацию. И в тот же день обратно домой уже с письмом. «Уважаемые Николай Дмитриевич и Валентина Арсентьевна! Прежде всего, разрешите вас поздравить с таким замечательным явлением природы, как ваш сын. Он приятно поразил всю приёмную комиссию, состоящую из… (тут шло перечисление всех звёздных фамилий с указанием регалий). Надеюсь, вы не будете против поездки вашего сына на вступительные экзамены в Щукинское училище. Уверен, у него получится». И подпись: «Народный артист РСФСР Юрий Яковлев».

Вечером вернулся в Снежинск, выложил письмо на стол и молча пошёл к себе в комнату. Наутро меня разбудил отец: «Вставай! Заниматься пора, а то опозоришься в Москве перед народными артистами…»

Из столицы на Урал

Жизненные перипетии Андрея Торхова вполне могли бы стать материалом для объёмного романа. После Щукинского училища как один из лучших выпускников курса Евгения Симонова он был принят в Вахтанговский театр, считался одним из самых перспективных молодых актёров.

Но всего через три года бросил столичную сцену и уехал работать в Челябинск, к одному из лучших провинциальных российских режиссёров Науму Орлову.

– Москву я, мягко говоря, недолюбливаю, – признаётся Андрей Торхов. – В труппе Театра имени Вахтангова в 1982 году было 140 человек. Ульянов, Лановой, Этуш, Яковлев, Гриценко, Осенев… Молодые артисты годами ждали назначения на роль. А в Челябинске я работал с режиссёром уровня Товстоногова и Эфроса. За 17 лет переиграл практически весь мировой репертуар. Так что провинция – понятие духовное, а не географическое.

Неформатная персона

И всё же после 17 лет работы Торхов ушёл из челябинского театра практически в никуда. Ставил спектакли, работал на телевидении, снимался… Одно время исполнял обязанности начальника управления культуры родного Снежинска. И даже успел поработать режиссёром дочернего телеканала ВВС в ЮАР. Но не вписался в формат знаменитого телеканала и был выслан из страны за то, что выпустил в эфир телесюжет в защиту Нельсона Манделы…

– В Рязань я приехал по приглашению тогдашнего художественного руководителя Театра драмы Жанны Виноградовой. Но не сложилось… Сыграл всего две роли и ушёл работать в филармонию. А тут как раз мой курс в рязанском филиале Ярославского театрального института выпустился. Вот вместе с ребятками я и пришёл в Театр на Соборной...

Торхов-педагог – ещё одна ипостась неформатного артиста. Начинал преподавать он ещё в Челябинске. Гордится своими учениками и их успехи считает главным своим достижением.

– Сегодня мне очень хочется покоя и гармонии, – говорит будущий юбиляр. – Пора осмыслить всё, что произошло в моей жизни. И отдавать, отдавать, отдавать… Думаю, мне есть чем поделиться. Как с учениками, так и со зрителями.