Горячие эстонские впечатления…

О том, что поездка в Таллин, Вильнюс или Ригу считалась в СССР почти выездом за границу, мы уже как-то рассказывали. Но одно дело – посещение по профсоюзной путёвке здравницы на Рижском взморье или в Друскининкае… И совсем другое – месяц работы и, соответственно, проживания на берегу Балтийского моря, когда курортная инфраструктура не мешает общению с местными обитателями и созерцанию повседневной жизни.

Знакомство с городом Старого Томаса (так называли столицу Эстонской ССР в советских путеводителях) обычно начиналось со знаменитого «Мюнди-бара». Во времена, когда один вид барной стойки у абсолютного большинства граждан Советского Союза вызывал устойчивые ассоциации с фильмами про американских шпионов, сама возможность в восемь утра выпить чашечку кофе с финским ликёром казалась сладким прикосновением к запретному плоду... Само собой, приехав в столицу Эстонии ранним утром и едва расселившись в гостинице, коллектив рязанских артистов практически в полном составе и во главе с главным режиссёром устремился приобщаться к ценностям европейской культуры. Прежде чем снисходительно усмехаться, сегодняшним молодым людям следует учесть, что в родной «стране берёзового ситца» кофе в то время наливалось в гранёные стаканы из алюминиевых чайников или вёдерных автоклавов. Так что наше стремление поскорее ощутить себя героями романов Ремарка или Хемингуэя вполне объяснимо.

– Мои первые прибалтийские впечатления относятся к концу 70-х, – мечтательно улыбается рязанский врач-стоматолог Виктор Коратаев. – На втором курсе института после зимней сессии мы целой компанией решили рвануть в Ригу. Кстати, тогда это было по карману даже студентам. Билет в плацкартный вагон стоил около восьми рублей, а комнату на четверых в самом центре латвийской столицы мы сняли за полтора рубля в сутки.

По словам Виктора, прибыли они на Московский вокзал около шести часов утра. Погода стояла отвратительная – мокрый снег, подгоняемый ледяным балтийским ветром, лез за воротник и требовал срочно искать хоть какое-нибудь тёплое пристанище…

Камин для стоматологов

– И вот представь, бредём мы по этим знаменитым средневековым узким улочкам, где снимали «Трёх мушкетёров», проклинаем собственную глупость… Европейской культуры захотелось придуркам! – делится своими рижскими впечатлениями мой собеседник. – И вдруг буквально лбами вписываемся в здоровенную дубовую дверь с кованым кольцом вместо ручки. На двери на латвийском и на русском написано: «Подвальчик Толстая Берта. Всегда рады гостям!». Шесть утра, вокруг ещё темень кромешная – какие, на фиг, гости?! Но мы всё же в сумасшедшей надежде тянем за кольцо… И дверь открывается!

Вынужден прервать рассказ моего товарища, чтобы объяснить читателям: «Толстая Берта» для Риги, как и «Мюнди-бар» для Таллина, была своеобразной визитной карточкой. Работали оба заведения круглосуточно. Уже одного этого в СССР было достаточно, чтобы обеспечить себе устойчивую популярность. Рижское кафе находилось в подвальчике старинной городской башни необъятных размеров – «Толстая Берта», одним словом…

– Внутри горел камин, стояли деревянные столы, а вместо стульев – маленькие бочонки, – вспоминает Виктор Коратаев. – Нам тут же принесли жареные сосиски с тушёной кислой капустой и по большой глиняной кружке горячего глинтвейна. Согретые едой и напитком и вдохновлённые более чем демократичными ценами (пять рублей – на четверых!), мы рассказали официантке, что только что приехали в Ригу и не знаем, где остановиться. Она тут же позвонила какой-то своей знакомой, и через пять минут ночлег нам был обеспечен. Вот, а ты говоришь, что в Прибалтике к нам плохо относились…

Относились, конечно, по-разному. Но, если исходить из моего опыта, студентам-медикам из Рязани повезло. Латвия в целом и Рига в частности были наиболее гостеприимны для советских граждан. Тут даже почти везде можно было прочитать вывески на русском языке, что в Эстонии и Литве встречалось крайне редко. Да и на улице можно было задать вопрос на великом и могучем, не рискуя нарваться на ледяное: «Не понимаю». В общем, будущие стоматологи оказались в благоприятной среде...

Пергидрольные незабудки

Наши гастроли в Таллине по отзывам местной прессы проходили вполне успешно. Правда, к реакции тамошней публики мы привыкли далеко не сразу. Там, где у нас в Рязани зрители буквально падали на пол от смеха, в эстонских зрительных залах царило гробовое молчание. «Ударные» сцены, всегда проходившие на ура, в лучшем случае удостаивались жидких аплодисментов. Естественно, нам казалось, что это полный провал. И каково же было наше удивление, когда после спектакля за кулисы приходили совершенно незнакомые люди и от души хвалили спектакль. «Нам было очень смешно, обязательно придём снова», – говорили эстонцы.

– Не обращайте внимания… – объяснял нам реакцию публики артист таллинского драматического театра. – Здесь не принято открыто выражать свои эмоции. Там, где у вас хохочут, в Эстонии лишь слегка улыбаются. Зато сентиментальны эстонцы до жути… На индийских фильмах весь зал слезами умывается.

По моим собственным наблюдениям финскую речь на улицах Таллина в начале 80-х можно было услышать гораздо чаще, чем русскую. До Финляндии по прямой через залив было 180 километров. И на вопрос, где можно приобрести молнию для брюк, продавцы в магазинах совершенно серьёзно отвечали: «В Хельсинки».

– Моё первое впечатление от Таллина – это очень интеллигентные бабульки в пергидрольных кудряшках, торгующие крохотными букетиками незабудок на главной улице старого города… – рассказывает рязанская учительница Елена Воронцова. – Вообще, одной прогулки по улице Виру (главная туристическая улица Таллина – Авт.) было достаточно, чтобы понять: в Эстонии просто предпочитают не замечать 40 лет советской власти. Или, во всяком случае, изо всех сил делают вид, что не замечают.

Конъюнктуре вопреки

«Тихое сопротивление» – так, наверное, можно было назвать общее настроение, царившее в Эстонии начала 80-х. Негромко и очень интеллигентно вам давали понять: вы в другой стране со своими традициями и культурой. Вы здесь гости, и не более того. Практически в каждой эстонской семье телевизор был настроен на передачи из Хельсинки. В общественном транспорте обсуждали исключительно новости финского телевидения и американские сериалы. В каждом городском микрорайоне был магазин торговой сети «А В С», и лишь в официальных документах можно было прочесть, что на самом деле называется он «Алфавит». Кстати, определённые виды продуктов и промтоваров в этих магазинах продавали только по предъявлению паспорта с эстонской пропиской. Некоторые из моих коллег попробовали возмутиться такой дискриминацией и напомнить, что все мы живём в стране под названием СССР, но тщетно… Продавцы и администрация тут же переставали понимать русский язык, а нам приходилось отправляться в гостиницу без вожделенного сервелата и немецких колготок.

И всё же город Таллин, как и маленькая страна Эстония, пронизанная суровым балтийским ветром, до сих пор вспоминается не этими неурядицами, а необыкновенной красотой Ратушной площади и спорами до самого утра с эстонскими художниками и артистами. Как оказалось, точек соприкосновения у нас гораздо больше, чем поводов для разногласий. Уверен, что и сегодня люди творческие всегда смогут найти общий язык. Несмотря ни на какую политическую конъюнктуру…

МЕЖДУ ТЕМ: В Таллине установлена мемориальная доска на доме, где короткое время жил писатель Сергей Довлатов. В сегодняшней Эстонии Довлатова считают чуть ли не борцом за национальную независимость. Хотя по свидетельствам коллег и друзей Сергей Донатович никогда не делал политических заявлений и вообще старался дистанцироваться от каких-либо категорических суждений. «Нельзя считать страну советской лишь потому, что в ней свой ЦК партии. На самом деле Эстония остаётся Эстонией, невзирая на идеологию» – писал Довлатов в своих дневниках.