«Вредоносный» Есенин

Уважение, которое мы оказываем сегодня нашему прославленному земляку, выдающемуся поэту Сергею Есенину, многим представляется чем-то само собой разумеющимся. И кажется, что отношение к классику и его творчеству всегда было преисполнено любви и почитания…

Но зная, что это далеко не так, честно ли сегодня не вспоминать о временах, когда есенинское слово пребывало пусть под негласным, но всё-таки запретом? Когда поэзия Сергея Александровича продолжала жить исключительно благодаря народному признанию, а уж никак не с одобрения сильных мира сего?

О Есенине обласканном и о Есенине полузабытом мы вспоминаем вместе с доцентом кафедры литературы Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина, кандидатом филологических наук Александром Сафроновым.  

Прокатилась дурная слава?

– Есенин замечательно умел работать на публику, – говорит Александр Викторович. – Благодаря этому своему качеству он умудрялся собирать огромные по тем временам залы. Предположу, что он нутром чувствовал, как нужно себя подать… Сегодня филологи и литературоведы говорят, что Есенин – едва ли не единственный поэт, которого именно народ возвёл до когорты классиков. Даже гениальный Пушкин мог пользоваться благоволением со стороны властей предержащих, есенинский же случай – уникален…

– А как поэты – современники Есенина оценивали творчество своего коллеги по цеху?

– Кто-то считал его выше себя, кто-то признавал равным, некоторые в упор замечать не хотели… Ахматова, например, считала, что в его стихотворениях нет ничего оригинального, а свою стилистику он перенял у Блока. Можно вспомнить и об Анатолии Мариенгофе, который был другом Сергея Есенина, а после его смерти издал мемуары под названием «Роман без вранья». В этом произведении он повествует о замечательном и знаменитом поэте… Мариенгофе, у которого был друг Серёжа Есенин. Дескать, тоже поэтом был… Иначе говоря, провозглашает, будто Есенин был почти равен Мариенгофу, хотя теперь-то мы понимаем, что это две несопоставимые величины в литературе. 

Непростые взаимоотношения у Сергея Александровича были и с Владимиром Маяковским. По воспоминаниям Маяковского, Есенин бывал обидчив и однажды «полез задираться», когда Маяковский шутливо одобрил его башмаки и галстук вместо валенок и косоворотки. Но всё же на смерть Есенина Маяковский написал замечательное стихотворение! Я не беру в расчёт политическую составляющую, но в художественном плане – это одно из лучших его произведений, с этим вряд ли кто теперь поспорит. Строки «Оглушить бы их трёхпалым свистом, в бабушку, и в бога душу мать!», «В этой жизни помереть не трудно, сделать жизнь – значительно трудней» – ушли в народ…

Так что даже конкуренты Сергея Александровича на поэтическом поприще, несмотря на личные отношения, были честны по отношению к нему и отдавали дань уважения его таланту.

Есть мнение...

– Когда же произошёл перелом и от всеобщего обожания история совершила поворот едва ли не на 180 градусов?

– После трагического самоубийства Есенина в центральной прессе вышло несколько статей за авторитетными подписями. В газетах его наградили ярлыками «несостоявшийся попутчик», «кулацкий поэт». Одна из первых статей принадлежала перу видного партийного деятеля тех лет Николая Бухарина.

Общий смысл высказываний сводился к тому, что пусть Есенин и хороший поэт, однако в идеологическом аспекте вреда от него больше, чем пользы. После ряда таких публикаций возник негласный запрет на пропаганду и издание есенинских стихов. Негласный, поскольку официального документа, запрещавшего творчество Сергея Александровича, не существовало. Тем не менее, до Великой Отечественной войны Есенина издавали крайне редко, ограниченными тиражами и разве что в провинции…

В советские времена была такая расхожая идиома: «Есть мнение...». И вот, «было мнение», что Есенин – неактуален. Мол, на дворе у нас – коллективизация, а тут какой-то кулацкий поэт... К слову, один из примеров такого отношения даже описан у Солженицына в его произведении «Архипелаг ГУЛАГ». Александр Исаевич вспоминал, как некоего человека арестовывали, «шили» ему дело и, помимо прочего, пеняли на его любовь к есенинским стихам, ведь любить-то следовало не Есенина, а поэта революции – Маяковского! 

ЦИТАТА Николай Бухарин, советский государственный и партийный деятель: «Есенинская поэзия по существу своему есть мужичок, наполовину превратившийся в «ухаря-купца»: в лаковых сапожках, с шёлковым шнурком на вышитой рубахе. «Ухарь» припадает сегодня к ножке «государыни», завтра лижет икону, послезавтра мажет нос горчицей половому в трактире, а потом «душевно» сокрушается, плачет, готов обнять кобеля и внести вклад в Троице-Сергиевскую лавру «на помин души». Он даже может повеситься на чердаке от внутренней пустоты. «Милая», «знакомая», «истинно русская» картина!» 

Примечательно, что даже в годы этой опалы Есенин всё равно «прорывался» через все гласные и негласные запреты. Так, недавно учёные обнаружили в архивах сборники произведений, рекомендованные для выразительного чтения вслух для бойцов Красной армии. И там, наряду с официально признанными пролетарскими поэтами – Маяковским, Демьяном Бедным, а также забытыми ныне Безыменским, Герасимовым, отвели место и Есенину. И на фронтах Великой Отечественной есенинский стих присутствовал всегда. Словом, любовь к Есенину никогда не затухала, пусть и была в какое-то время скрываемой. Думаю, свою роль сыграла и необычайная музыкальность его стихов. Как раз ещё в те далёкие годы на стихи Сергея Александровича стали слагать песни…

Не по приказу, а по зову души

– И когда же цензурная хватка стала ослабевать?

– Полагаю, что как раз в 40-50-е годы XX столетия. Бухарина, одного из главных есенинских гонителей, расстреляли ещё в 1938-м как врага народа. И, естественно, соглашаться с мнением врага народа было не очень-то разумно... Ну а дальше мне рисуется примерно такая картина. Пусть социальные опросы тогда были и не в ходу, но, предположу, что всё же компетентные органы негласно контролировали общественное мнение. Всегда было важно знать, что людям необходимо и в материальном, и в духовном плане. И представьте, что на стол некоему высокому начальству ложится бумага, из которой следует, что любимый поэт у простого народа вовсе не Маяковский и не Твардовский, а Есенин! Далее фантазировать не стану, но могу смело сказать, что повторное открытие Есенина было инициировано именно «снизу», из народа.

– Вы помните, как открывали музей Сергея Александровича в селе Константиново?

– В 1965 году мне было 15 лет, наш класс возили на открытие музея. Когда на берегу Оки собралось множество народа, и было очевидно, что люди пришли сюда не по приказу, а по зову души, конечно же, это произвело большое впечатление… Думаю, это зрелище впечатлило и тогдашних чиновников от культуры и послужило своего рода толчком к популяризации творчества Есенина. Тогда же, в середине 60-х, произведения Сергея Александровича включили в школьную программу. Любопытно, что, как и в случае с Александром Сергеевичем Пушкиным, произошло это примерно через 40 лет после смерти поэта.

Кто спекулирует на поэте?

– Сегодня популярность Есенина вряд ли может быть подвергнута сомнению. Не только его стихи учат в школах, его именем названы улицы, учреждения…

– И вот тут, на мой взгляд, порою имеют место издержки популярности. Можно купить чай или шоколад с портретом Есенина, Сергея Александровича изображают на сувенирах… В принципе, всё это объясняется спросом: люди приезжают на родину Есенина и хотят купить себе что-то на память. Другое дело, что некоторые из сувениров сложно воспринимать иначе как опошление имени поэта. Так, я видел женскую футболку с надписью «Милый мой, ты у меня в груди», с фото Есенина на соответствующем месте… А сколько заведений общепита зазывают народ, используя есенинский образ? Если уж вы решили взять имя выдающегося поэта для своего названия, то будьте добры отвечать заявленному уровню. Нельзя скрывать низкопрофильный сервис под яркой вывеской…